thandkedi

Взлетели.
Стало привычно закладывать уши.
Земля, сначала еще иногда мелькавшая в разрывах облаков, окончательно
скрылась в серой пелене.
Наконец, Ан-26, натужно ревя движками, забрался на свой эшелон 3000 и в
кабину экипажа, приоткрыв дверь, засунул свою голову шебутной
бортмеханик Петруха, фактически исполняющий в полете обязанности
стюардессы.
- Слыхали, - не обращаясь ни к кому сказал он, - как при взлете снаружи
стучало!?
Автопилот был уже включен, поэтому все, кроме штурмана, одновременно
посмотрели сначала на Петю, а потом на борттехника Комарова. Капитан
Комаров внимательно и спокойно посмотрел на приборную доску, повернулся
к Пете и скептически спросил:
- И где это у тебя стучало?
- Да не у меня, - обиделся Петруха, - а справа внизу. При разбеге так
гремело, что даже пехота волноваться стала.
Пехота - командующий округом и его свита - уже пила в салоне
успокоительный чай.
- Сейчас уже не стучит?! Ну… Похоже, что на тормозном диске колодку
оборвало… Ничего страшного. В Киеве при посадке послушаем, пощупаем,
понюхаем! - подытожил Комаров, и, давая понять что тема закрыта, без
паузы продолжил: - Кстати, Петруха, а почему мы до сих пор чай не пьем?!
Чем ближе подлетали к Киеву, тем сильнее казалось Пете, что в самолете
что-то не так… Но за кофейно-чайными заботами было не до этого. И только
когда до посадки осталось несколько минут, он понял в чем дело.
На привычном месте у дверей не было входной стремянки!
"Спрятали! Ну, подкольщики хреновы!" - зло подумал Петя и рванул в
кабину экипажа.
- Отдайте стремянку, суки, посадка ведь скоро! - крикнул он.
Но только он закончил свою фразу, как понял - спрятать-то стремянку в
небольшом Ан-26 просто некуда!
- Какую стремянку?! - повернувшись, удивленно спросил Комаров, но увидел
только спину удаляющегося механика.
Позаглядывав в маленький иллюминатор входных дверей и не увидев там
ничего, кроме облаков, Петя виновато поплелся назад.
- Петя! Еб… Твою… Мать!!! - раздельно сказал уже догадавшийся Комаров.
И, на удивленный взгляд командира, пояснил:
- С неубранной стремянкой во Львове взлетели, командир. Она-то при
взлете и гремела…

В небольшом украинском селе дед Панас закончил точить косу и, подняв
голову, посмотрел в небо. Силы уже не те, восемьдесят годов уже… Дети
разъехались кто куда, и им со старухой с каждым днем все трудее было
управляться самим по хозяйству.
Все чаще по вечерам дед Панас молился Богу перед иконой в горнице. Для
себя ничего не просил, только повторял: «Прости, Господи, грехи наши…» и
читал дальше «Отче наш».
А однажды попросил для старухи. В курятнике сгнила и окончательно
разломалась маленькая лестница и уже три дня старая не могла собрать
там яйца. Сделать новую лестницу дед уже не мог, да и досок для этого
не было. Сын же обещал приехать только через две недели.
Поэтому и попросил старый помощи у Бога.
А на следующее утро, когда дед давал корм свинье, в огород, возле бахчи,
упало что-то с неба. И когда Панас, отправившись поглядеть что же там
свалилось, увидел маленькую желтую лестницу, лежащую среди арбузов, то
он упал перед ней на колени и заплакал…

Вспомнив это, дед тихо сказал: «Спасибо, Господи!», и снова посмотрел в
небо влажными от слез глазами.
А высоко в небе гудел пролетающий самолет…

В.Х.